Софья Ролдугина - Кофе и мед [СИ]
— Не знаю, — раздражённо дёрнул плечом Эллис и по-лисьи прищурился: — Но что-то там не то. Я нюхом чувствую связь. Иностранец среди клиентов Молли Уолли, загадочная отравительница с аконитом, попытка отправить в небытие члена дипломатической миссии Алмании прямо на балу — причём с помощью всё того же яда, явление дамы в голубом, предположительно Дилейни. Наконец исчезновение Лайзо… Многовато действующих лиц. Дилейни можно назвать одержимой. Она скорее маниак, чем обычная убийца. Помешательство на каком-то определённом яде — вполне в её стиле. К тому же она любит красивые, эффектные жесты, и с каждым убийством эта черта проявляется всё ярче. Если мистера Шарля наша дамочка незатейливо отравила, то из смерти Патрика Мореля устроила целое представление, правда, для одной персоны. А как она обхаживала беднягу Эрвина Калле! Там уже ни о какой выгоде речи не шло. Разумнее было убить свидетеля и сбежать, затаиться. Она же рисковала только ради искусства, по сути.
Я слишком резко поставила чашку и едва не промахнулась мимо блюдца; чудом не откололся хрупкий фарфор по краю.
— Не называйте подобное искусством, пожалуйста.
— Как вам будет угодно, — отмахнулся Эллис. На меня он не смотрел, вперив взгляд в пространство где-то над моей головой. — Но суть вы уловили, полагаю. На балу действовала Дилейни. Её почерк. У Молли Уолли тоже, скорее всего. На одежде убитой служанки, на пуговицах, нашли несколько намотавшихся длинных светлых волос. Крашеных. Та дама на балу тоже была блондинкой?
Ненадолго задумавшись, я кивнула. А затем начала заново излагать события той ночи, не скрывая уже ничего, хотя Мэтью и просил меня держать рот на замке. Кто знает, какая деталь окажется по-настоящему важной?
Однако настоящая сенсация, как сказал бы Луи ла Рон, обнаружилась там, где никто не ждал.
— Постойте, Виржиния, — вдруг перебил меня Эллис встревоженно, когда речь зашла об одинаковых костюмах на маскараде. — Вы второй раз говорите «тоже». То есть в первый раз, описывая эту путаницу, вы сказали «естественно, голубое», но это примерно то же самое по смыслу. Конечно, менторский тон вам свойствен, особенно в тревожные моменты, но здесь нечто иное. Припомните получше, когда вам уже встречались похожие голубые платья? Ведь точно же встречались!
И тут меня осенило.
— Мисс Рич.
— Мадлен? Причём тут она?
— Да нет же! — засмеялась я. — Портниха мисс Рич. Та, что шила мой наряд. Она жаловалась, что к балу у неё заказали два близких по цвету наряда с повторяющейся яркой деталью. Одна клиентка попросила сшить платье под дорогую альбийскую кружевную пелерину. Другая, как выяснилось позже, миссис Перро, заказала светло-синее платье и принесла с собой памятную белую шаль из тонкой шерсти, которую собиралась надеть на бал. Мисс Рич не говорила, что оба наряда были голубыми. Но упоминала «похожий холодный оттенок». А миссис Перро люди из Особой службы перепутали именно с Дилейни… Эллис, вы слушаете? — спросила я опасливо.
Глаза у него сияли и были сейчас того льдисто-голубого оттенка, что и платье Финолы на балу. Только ещё чище, опаснее, холоднее.
— Слушаю, — произнёс он немного хрипло, и вряд ли простуда была в том повинна. — Виржиния, я вас обожаю и ненавижу одновременно. Вы нашли недостающего свидетеля. Но почему так поздно рассказали, если знали обо всём с самого начала?
В Управление Эллис умчался буквально через минуту — едва успел заскочить на кухню и выпросить в дорогу половину большого мясного пирога. Кажется, детектив изрядно воодушевился и думать забыл о своей простуде. Что же касалось меня, то чувства были смешанными. С одной стороны, проснулась необыкновенная жажда деятельности: хотелось бросить кофейню в скучные утренние часы и отправиться немедленно к миссис Рич, например. Или к Зельде — она ведь могла что-то знать о своём пропавшем сыне. С другой стороны, появилось неприятное ощущение, что на меня открыли охоту, и теперь загоняют в ловушку.
Финола долго вынашивала планы мести, наблюдала, плела сети интриг, вербовала сторонников… Я же предпочла забыть о ней, как о страшном сне, и совершенно упустила из виду, что сны бывают вещими.
Кто знает, как дорого обойдётся эта ошибка…
— Что-то нужно сделать? — Мадлен тронула меня за плечо, и я наконец очнулась.
И — начала думать, как действовать дальше.
— Да, пожалуй. Но сперва — узнать, вернулся ли маркиз Рокпорт и можно ли увидеться с ним. Но не посылать же мальчика с запиской в особняк… — Мэдди удивлённо посмотрела на меня, а затем почти беззвучно захихикала, прикрыв рот ладонями. — Что такое?
— Телефон, — ответила она просто.
Я хлопнула ресницами, точно светская кокетка, и тоже рассмеялась. Ну и рассеянность! Действительно, можно и позвонить, раз уж нужно просто узнать, в особняке ли дядя Рэйвен.
Так мы и поступили.
На звонок ответила миссис О'Дрисколл, сухо и неласково, как всегда, и сообщила, что маркиз в столице, однако сейчас ненадолго отъехал. Я попросила передать, что очень хотела бы увидеть его как можно скорее, и распрощалась.
Ближе к полудню погода совершенно испортилась. По сравнению с последним месяцем изрядно потеплело, однако небо не расчистилось — напротив, пошёл мелкий дождь, больше похожий на сгущённый туман. Снег на клумбах постепенно становился уродливо ноздреватым; мостовая же на открытых ветреных участках покрывалась коварным тонким ледком. Но даже ненастье не заставило постоянных посетителей остаться дома. Зал постепенно заполнялся. Некоторые гости задерживались надолго, другие уходили сразу… Без дела мне сидеть не приходилось.
Со многими приятельницами мы виделись в последний раз ещё задолго до Сошествия, и теперь нам было что обсудить. Минувший бал, общих знакомых, наряды, моду и светские новости — словом, обычный набор. Я внимательно слушала, стараясь не пропустить упоминания о подозрительных дамах, похожих по описанию на Дилейни, однако ничего подобного не попадалось. Только раз сердце у меня замерло, когда ла Рон, живописуя свои приключения в погоне за сенсацией, небрежно бросил:
— …а затем этот, с позволения сказать, ненормальный вытащил револьвер и выстрелил в толпу! К счастью, не пострадал никто, кроме одного гипси. Того убило на месте… Прошу прощения за подробности, дамы и господа, — спохватился он, заметив, что леди Клампси недовольно кривится, а сэр Хофф в кои-то веки поддерживает её, также недовольно качая головою. — Словом, мне так и не удалось переговорить с мистером Орнеллом о выставке, зато вечерний выпуск с заметкой о пальбе у фонтана расхватали, как горячие пирожки!
— Занимательная история, — непринуждённо улыбнулась я, скрывая накатившую дурноту. Очень хотелось спросить, как выглядел тот убитый гипси, но подобный интерес, боюсь, никто не оценил бы. Пришлось искать окольные пути. — Когда, вы сказали, случилось это необычайное происшествие?
— О, незадолго до Сошествия. Ну и погодка тогда стояла, смею заметить…
Леди Клампси снисходительно заметила, что и нынче погода не лучше. Сэр Хофф возразил, что уж он-то предпочитает тепло — и беседа вошла в обычное русло. А когда минуло время обеда, в кофейню заглянул гость, которого я ожидала увидеть не раньше завтрашнего дня.
Маркиз Рокпорт собственной персоной.
Признаться, я сперва ощутила призрак знакомого аромата — восточные благовония, пряные и сладкие. Потом звякнули с опозданием колокольчики — уже на обратном движении, когда дверь закрывалась. Неуловимо посерьёзнел мистер ла Рон, который сидел лицом ко входу и потому первым увидел, кто вошёл.
— Кажется, леди Виржинию сейчас у нас украдут, — слегка разочарованно протянула миссис Скаровски, глядя поверх роговой оправы. — Кстати… Я ещё не декламировала последние главы из своего «Украденного сердца»? Неплохая поэма выходит, мне кажется, эксцентрическая, но с налётом позднего романтизма…
Так, под заинтересованные шепотки, в которых почти затерялось обречённое «увольте» ла Рона, я покинула общество и направилась к тому, кто терпеливо ждал меня у входа.
— Вы, как всегда, прекрасны и свежи, драгоценная моя невеста, — устало улыбнулся маркиз, склоняя голову в знак приветствия.
— Благодарю за комплименты, хотя, боюсь, я их не стою, — ответила я, поддерживая церемонный и одновременно шутливый тон. — Впрочем, одно могу сказать точно: я очень рада видеть вас. Жаль, не получилось встретиться на Сошествие.
Маркиз помрачнел.
— Мэтью докладывал, как нелегко вам пришлось. Сожалею. Мои люди как раз ищут, чьим приглашением могла воспользоваться мисс Дилейни. Однако это разговор не для чужих ушей, — добавил он, глядя по-прежнему на меня, словно посетителей кофейни вовсе не существовало.
Я сомневалась, что кто-либо отважился бы подслушать речи лорда Рокпорта, но предусмотрительно увела его за дальний, скрытый за ширмой стол, где обычно сидел Эллис. Сперва мы говорили о пустяках: о погоде, разумеется; о последней театральной премьере, на которой не был ни один из нас; о нововведении в меню «Старого гнезда», грибных тарталетках, уже пришедшихся по вкусу завсегдатаям… Признаться, я просто тянула время, не решаясь воспользоваться советом Эллиса. А вот дядя Рэйвен, похоже, наслаждался беседой без двойного дна. Он выглядел усталым; не измотанным, как после тяжкого дела, а напряжённым, словно бы силы его начали истощаться, когда самые большие трудности оставались ещё впереди. На фоне тёмно-синих рукавов старомодного сюртука и белых манжет запястья выглядели даже бледнее обычного, и я невольно приглядывалась то к ним, то к неяркому блеску тёмно-красного камня в фамильной печатке.
